Кандалы, которые мы потеряли

В Москву доставлен арестованный за рубежом "Рыжий Тарзан" – Вячеслав Дацик – бывший чемпион по боям без правил. Он обвиняется в разбойных действиях. Возможно, эта новость не заслуживала бы особого внимания, если бы не одна деталь телекартинки, бросившаяся в глаза: арестованный, которого, как у нас теперь водится, вели загадочные люди в чёрных масках, был закован в наручники и НОЖНЫЕ кандалы.

Александр АРТЁМОВ

А ведь это что-то новенькое! Во всяком случае, автору этих строк до сих пор такого видеть ни разу не приходилось. То есть в иностранной телехронике – сколько угодно, а вот в России – нет. Можно напомнить, что в России ножные кандалы широко применялись до 1917 года. Упоминание о них есть в известной революционной песне "Вы жертвою пали...":
             ...И шли вы, гремя кандалами.
             Идёте, усталые, цепью гремя,
             Закованы руки и ноги,
             Спокойно и гордо свой взор устремя
             Вперёд по пустынной дороге.
             Нагрелися цепи от знойных лучей
             И в тело впилися змеями,
             И каплет на землю горячая кровь
             Из ран, растравлённых цепями.
       Всего лишь замена тяжёлых кандалов старого образца на более легкие "гаазовские" (предложенные знаменитым тюремным доктором Гаазом), с кожаными подкандальниками, чтобы они не натирали кожу до кровавого мяса, считалась громадным шагом вперёд.
       Ф. М. Достоевский в "Записках из Мёртвого дома" подробно поделился своим опытом ношения этих "гуманных", "гаазовских" кандалов... Ещё в начале ХХ века каторжников в России не только сковывали по рукам и ногам, но и (некоторых) приковывали пожизненно к тачке. Сохранились фотографии таких заключённых. Им приходилось спать рядом с тачкой, есть рядом с тачкой, жить рядом с тачкой... Наконец, на царской каторге были, разумеется, и жестокие телесные наказания заключённых (часто приводившие к смерти наказанных), тоже подробно описанные Достоевским.
       Октябрь 1917 года покончил с целым рядом тюремно-каторжных "изобретений". Были отменены ножные кандалы, телесные наказания каторжников, не говоря уж про такие изуверские выдумки, как приковывание к тачке. Отменена смертная казнь через повешение. Предельный срок заключения установлен в десять (!) лет. Была отмена ещё тысяча и одна унизительная мелочь, вплоть до словечка "прошение". Вместо "прошения" стали говорить "ходатайство".
       Впрочем, это было вполне естественно: ведь полвека перед этим, если не больше, революционеры в России героически боролись за отмену телесных наказаний заключённых (выстрелы Веры Засулич, самоубийство на каторге эсера Егора Сазонова, и проч. и проч.) и вообще за гуманизацию тюремной системы.
       Здесь надо заметить, что в первое десятилетие после революции 1917 года количество заключённых в России держалось на уровне менее 100 тысяч человек. Например, в сентябре 1923 года в РСФСР было 79 947 заключённых (из которых, правда, целых 4,8% составляли политические). В 1926 году, в разгар нэпа, в РСФСР имелось 97 300 заключенных. Это составляло немногим более 0,1 процента от тогдашней численности населения РСФСР (92,8 млн. чел). Для сравнения: в 90-е годы, после благодетельных гайдаровских реформ, число российских зэков зашкаливало за миллион, а в 2000-е годы колебалось где-то около 800 тысяч человек. В зависимости от того, как считать (на душу населения или по абсолютной величине), в ШЕСТЬ-ДЕСЯТЬ раз больше! Привыкшим к бесконечным (не всегда искренним и бескорыстным) разоблачениям "большевицкого ГУЛАГа" будет трудновато в это поверить, но тем не менее это так!
       В 40-е годы в СССР были восстановлены многие дореволюционные традиции: вновь появились министры, офицеры, генералы, погоны, гимназическая латынь, бальные танцы в школах и т. д. Это коснулось и системы наказаний: предельный срок заключения увеличили до 25 лет, было восстановлено повешение (для военных преступников). Но ни телесные наказания для заключённых, ни ножные кандалы назад не вернулись. Казалось, революция перечеркнула их раз и навсегда.
       Однако после 1991 года мы стали постепенно всё глубже и глубже погружаться в благословенную "Россию, которую мы потеряли". В приговорах стали фигурировать фантастические тюремные сроки по 35 и даже 40 лет (это не говоря про пожизненное заключение). Что по сравнению с этим убогая ленинская "десятка"?!
       Подсудимых на судебных процессах стали сажать в металлическую клетку, что поначалу многих шокировало, как грубое унижение человека, формально не осуждённого. Все ещё помнили, что в "проклятое советское время" подсудимых, даже явных противников власти, вроде генерала Власова и атамана Краснова, никто в железные клетки на судах не сажал, они сидели, как и другие подсудимые, за невысокой деревянной загородкой. Силясь вспомнить, кого в России сажали до суда в клетку, вспоминали разве что... Емельяна Пугачёва. Ну, а потом? Потом – привыкли.
       Всякий, бывавший, хотя бы по гражданскому делу, в коридорах современных российских судов, мог видеть шокирующие сценки: дюжие конвоиры ведут на процессы арестованных женщин и девушек, закованных в наручники. Расковывают они их только, заведя в клетки.
       И вот теперь – ножные кандалы. Ещё один милый приветик из "России, которую мы потеряли". Правда, могут сказать, что это, мол, исключение: ведь арестованный – как-никак чемпион по "боям без правил", и не только руками, но и ногами ого-го как здоров махать. Но в начале 90-х одним из первых подсудимых, которых судили, посадив в клетку, был небезызвестный Чикатило. Тогда такая предосторожность казалось разумной и отчасти оправданной – ведь иначе потерпевшие могли бы просто растерзать его, не дожидаясь приговора. Но вскоре то, что выглядело исключением, стало всеобщим правилом. И то верно: ведь перед законом все равны! Перед беспределом – тоже. Одним словом, ВСЕХ подсудимых без исключения попросту приравняли к Чикатило.
       Вот и возникает резонный вопрос: не нацепят ли теперь на всех арестованных ножные кандалы, как на Рыжего Тарзана?