Александр Артёмов
Огромным достижением марксизма в XIX веке было то, что историю, привычно преподносившуюся как цепочку "великих деяний великих людей", он переосмыслил заново - как историю классов, борьбы их социально-экономических интересов.
Первая глава "Коммунистического манифеста" открывается знаменитыми словами: "История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов"...
Разумеется, если экономический уклад рушится, то правящему классу волей-неволей приходится "уйти в отставку". Однако остаётся открытым вопрос: чем определяется судьба правящего класса (или, как теперь принято говорить, "элиты") в том случае, если экономический строй остаётся неизменным - на протяжении столетий и даже тысячелетий, как это бывало порой в истории?
Нельзя сказать, что классики марксизма этот вопрос не затрагивали вовсе. Разумеется, это не так. Например, Лев Троцкий писал в 1929 году: "Без Кромвеля и его армии не было бы современной Англии. Кромвель и сегодня несравненно более современен, чем Черчилль... Несмотря на победоносную реставрацию, несмотря на всю дальнейшую цепь приливов и отливов, борьбу вигов и тори, фритредеров и протекционистов, бесспорно одно: вся новая Англия взошла на дрожжах Кромвеля. Эта историческая закваска стала истощаться только в последней четверти прошлого [XIX] столетия. Этим объясняется неудержимый упадок мировой роли Англии. Чтобы возродить падающую Англию, нужны новые дрожжи. Не Черчиллю понять это... Будущее, и не столь отдалённое, докажет это".
Будущее - распад Британской империи, закат Британии как "мастерской мира" и как первой мировой державы - и впрямь доказали правоту прогноза Троцкого. Но что же это за "дрожжи", "закваска", и почему с течением времени они неумолимо "истощаются", приводя в конечном итоге к падению государства? Попробуем в этом разобраться.
* * *
1. Ещё в древности люди отметили важный исторический закон:
- Срок жизни любой элиты ограничен.
В древнекитайской "Книге перемен" этот закон выражен в словах: никакая династия не может царствовать дольше 25 поколений. Последующая китайская история это полностью подтвердила: династии Тан, Сун, Мин, Цин... - все царствовали около трёх столетий, век остальных был ещё короче. (Правда, если подходить формально, то в мире можно найти отдельные династии, которые царствовали и дольше - целые тысячелетия. Таков, например, японский императорский дом. Но в этом случае сменявшие друг друга элиты просто передавали династию друг другу, как иногда передают герб, флаг или само название государства).
Элиты подобны людям - они рождаются, стареют и умирают. Ни одна элита не может править обществом бесконечно долго, даже если экономический строй общества в основном сохраняется.
Каков предельный срок жизни элиты? Судя по всему, авторы "Книги перемен" определили его довольно точно: 25 поколений. Примерно столько прожила элита Османской империи, к концу правления которой Турцию, как известно, называли "больным человеком Европы". Однако гораздо чаще жизнь элиты пресекается ещё задолго до достижения ею полной дряхлости. Обычно история элиты открывается рождением новой могущественной империи, а заканчивается её полным распадом, крушением или превращением в "призрак". Таковы были три века арабского халифата, "Священной Римской империи", великой монгольской державы, индийской империи Великих Моголов, европейских колониальных империй...
* * *
2. Можно выделить несколько основных законов жизни и развития элит, пути, который они проходят от своего рождения до гибели. Один из них таков:
- Социальная мобильность в любой элите непрерывно убывает.
Так, французская революция широко распахнула двери в элиту для выходцев из любого чина и звания. В 1806 году, в разгар наполеоновских войн, во Франции получило известность письмо одного солдата, который писал: "Не подлежит сомнению, что солдата ободряет и поощряет мысль, что он может, как всякий другой, сделаться маршалом, князем или герцогом".
Конечно, в стареющей элите такое выглядит как совершеннейшая фантастика: чтобы "всякий мог сделаться князем или герцогом"! Знаменитый циркуляр "о кухаркиных детях" 1887 года министра народного просвещения Российской империи Ивана Делянова гласил: "При неуклонном соблюдении этого правила гимназии и прогимназии освободятся от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детей коих, за исключением разве одарённых необыкновенными способностями, вовсе НЕ СЛЕДУЕТ ВЫВОДИТЬ ИЗ СРЕДЫ, К КОЕЙ ОНИ ПРИНАДЛЕЖАТ" (выделение моё. - Прим. автора).
Каждый человек должен пожизненно пребывать в "среде, к коей он принадлежит". В этом - жизненная философия любой стареющей элиты, её понимание "социальной справедливости". Поэтому сын полковника станет полковником, сын генерала - генералом, а сын дворника должен остаться дворником.
Нетрудно понять, к какому вырождению талантов и способностей - во всех областях жизни общества - это в конечном итоге приводит. И какое напряжение накапливается в нижних этажах и подвалах общественной пирамиды, ход откуда наверх наглухо перекрыт.
Революция ломает эти искусственные перегородки, разом включает на полную мощность все вертикальные общественные лифты: в политике, культуре, науке, искусстве и т. д. В этом заключается её важнейшее значение.
* * *
3. Можно выделить и другую закономерность развития элит, а именно:
- Потребности элиты непрерывно растут.
Действие этого закона, пожалуй, всегда в истории бывает в наибольшей степени заметно и бросается в глаза. Роскошь стареющей элиты резко контрастирует со скромностью, непритязательностью, бытовым аскетизмом элиты революционной.
Л. Троцкий по этому поводу замечал: "В стране, где лава революции ещё не остыла, привилегированных жгут их собственные привилегии, как новичка-вора - украденные золотые часы".
Неудивительно, что именно на возрастание элитарного богатства и роскоши в первую очередь обращали внимание почти все историки, пытавшиеся осмыслить причины упадка и крушения различных государств. Как писал Клод Гельвеций о древнем Риме: Богатством доблести была разбита сила, Народ властительный изнеженность сгубила, И трон, построенный из тронов ста царей, Внезапно рушился от тяжести своей.
Но, конечно, сводить причины кризиса и падения Рима - республики, а затем и империи, - к росту роскоши, богатства и "изнеженности" его элиты и наивно, и односторонне. Это - лишь одна из сторон развития правящего класса древнего Рима, которая неотделима от остальных. Революция ставит жёсткий предел гедонизму правящей элиты, ограничивает роскошь, устанавливает своего рода "партмаксимум". Это относится к любой революции, начиная ещё с цезарианской революции в Древнем Риме.
* * *
4. Ещё одна закономерность развития элит:
- Центральная власть постоянно убывает.
По мере старения элиты верховная власть не укрепляется (как часто принято ошибочно считать), а наоборот, слабеет. Три египетские пирамиды в Гизе довольно точно и наглядно отражают этот процесс. Их можно даже рассматривать как своего рода "трёхмерную диаграмму" ослабления фараонской власти. :) Первая и наибольшая из них - пирамида Хеопса - после завершения достигала высоты 146,5 метров. Во времена её постройки фараонская власть в Египте находилась в зените своего могущества. Вторая пирамида - сына Хеопса фараона Хафры - была уже несколько меньше (143,5 метра). Третья, принадлежавшая внуку Хеопса фараону Менкауру, вознеслась в высоту "всего лишь" на 66,5 метров. Пирамиды их преемников были ещё меньше - карлики на фоне великанов...
Власть верховного правителя шаг за шагом сужается, слабеет. Наступает эпоха правления "ленивых королей" (во Франции такое прозвище получили последние Меровинги, а тремя столетиями позже - последний Каролинг). Отметим, что их "леность" и "кротость" весьма мало определяются личными качествами.
Затем начинается процесс распада: единый прежде общественный организм рассыпается на несколько дочерних, самостоятельных организмов. Наместники (эмиры, князья, главы областей, феодалы и т. д.) постепенно де-факто выходят из подчинения верховному правителю. Вся полнота власти на местах сосредотачивается в их руках. Дробится всё, включая культуру и экономику.
Адам Смит замечал об эпохе раздробленности в истории Англии: "В смутные времена Плантагенетов, которые управляли Англией с середины XII до конца XV столетия, один округ мог пользоваться изобилием, тогда как другой, находящийся на небольшом расстоянии от первого, мог претерпевать все ужасы голода, если его жатва была уничтожена неблагоприятной погодой или же вторжением какого-нибудь соседнего барона".
Конфуцию принадлежит следующее меткое наблюдение: "Когда в Поднебесной царит дао, ритуал, музыка, приказы на карательные походы исходят от сына неба (императора. - Прим. автора). Когда в Поднебесной нет дао, музыки, ритуала, приказы на карательные походы исходят от чжухоу (правителей уделов. - Прим. автора). Когда они исходят от чжухоу, редкий случай, чтобы власть не была утрачена в течение жизни десяти поколений. Если же они исходят от высших сановников, то редкий случай, чтобы власть не была утрачена в течение жизни пяти поколений. Если же судьба государства оказывается в руках мелких чиновников, то редкий случай, чтобы власть не была утрачена в течение жизни трёх поколений".
Из этого правила - неуклонного ослабления центральной власти - между прочим, следует, что разделить прежде единое государство на части - вполне возможно, практически всегда. А вот восстановить его, слепить обратно из этих осколков - уже невозможно, - по крайней мере, без революции, без смены правящей элиты.
* * *
5. С предыдущей перекликается и следующая закономерность:
- Способность элиты действовать как единое целое постоянно уменьшается.
Молодая элита - единый организм, действующий совершенно согласованно. Стареющая элита - сообщество отдельных личностей, подчинённых только закону собственного индивидуального эгоизма. Заставить их соединить свои усилия, хотя бы для того, чтобы дать отпор общему и явному врагу - почти непосильная задача.
Образно эту мысль выражал Александр Блок, когда писал в 1919 году: "Всякое движение рождается из духа музыки, оно действует проникнутое им, но по истечении известного периода времени это движение вырождается, оно лишается той музыкальной влаги, из которой родилось, и тем самым обрекается на гибель".
* * *
В сущности, изложенные выше закономерности сводятся к одной, более общей: по мере развития элиты возможности (власть, собственность, независимость, иные доступные жизненные блага) отдельного её представителя неуклонно растут. А возможности элиты как целого столь же непрерывно убывают, примерно так же, как резко падает высота египетских пирамид. Именно однонаправленностью этого процесса и определяется конечность существования любой элиты, даже если экономический строй (скажем, рабовладельческий или феодальный) тысячелетиями остаётся неизменным...
Тут действует нечто вроде "второго начала термодинамики": энергия, прежде принадлежавшая целому, перераспределяется между его отдельными частицами, причём процесс этот - односторонний, идёт он только в одном направлении. Собрать "обесцененную" энергию воедино без приложения внешних сил невозможно. Ну, а вмешательство "внешних сил" в историческом процессе - это, как правило, и есть смена элит, революция.
* * *
6. Другими словами всё изложенное можно выразить так:
- Количество пассионариев в элите постоянно убывает.
Пассионарий во всём - психологии, поведении, системе ценностей - противоположен представителю стареющей элиты. Типичными пассионариями были, например, первые христиане, погибавшие ради своих религиозных убеждений на аренах античных цирков. Пассионариями были революционеры XIX - начала XX веков, своей героической борьбой подготовившие европейские революции 1917-1918 годов.
Осип Мандельштам по этому поводу замечал: "Мальчики девятьсот пятого года шли в революцию с тем же чувством, с каким Николенька Ростов шёл в гусары: то был вопрос влюблённости и чести. И тем и другим казалось невозможным жить несогретыми славой своего века, и те и другие считали невозможным дышать без доблести. "Война и мир" продолжалась, - только слава переехала. Ведь не с семёновским же полковником Мином и не с свитскими же генералами в лакированных сапогах бутылками была слава! Слава была в ц.к., слава была в б.о... Здесь были свой протопоп Аввакум, своё двоеперстие... И в скудных партийных полемиках было больше жизни и больше музыки, чем во всех писаниях Леонида Андреева".
Собственно говоря, пассионарий - это и есть типичный представитель молодой, восходящей элиты. Та самая "закваска", "дрожжи", о которых писал Троцкий. Перефразируя приведённое выше его высказывание, можно сказать, что "без революционеров поколений Маркса и Ленина не было бы современной Европы. Они и сейчас несравненно более современны, чем всевозможные Меркели, Медведевы и Саркози. Несмотря на победоносную реставрацию в СССР, несмотря на всю дальнейшую цепь приливов и отливов, бесспорно одно: вся новая Европа, восточная и западная, взошла на дрожжах красных революционеров. Сейчас эта историческая закваска начинает истощаться... Чтобы возродить падающую Европу, нужны новые дрожжи. Не нынешним европейским правителям понять это... Будущее, и не столь отдалённое, докажет это".
Само слово "пассионарии" для обозначения людей такого типа придумал Лев Гумилёв. Он признавался, что сам не знает, откуда взял это слово. Можно предположить, что он произвёл его от прозвища испанской революционерки-коммунистки Долорес Ибарурри - Пасионарии ("пламенной"). Правда, Гумилёв связывал пассионарность с биологическими, а не социальными особенностями личности, что, разумеется, не выдерживает никакой критики. Если бы пассионарность была чисто биологической мутацией, невозможно было бы объяснить её подъёмы и спады в процессе истории.
* * *
7. Ещё одним следствием изложенных выше закономерностей является следующее правило:
- Рождаемость в элите неуклонно падает.
Представитель стареющей элиты живёт "для себя", в самом узком смысле этого слова. Многодетность воспринимается как нечто неприличное, "скотское" (вспомним Пушкина, едко высмеивавшего дворянскую "Скотининых чету седую, с детьми всех возрастов, считая, от тридцати до двух годов".
Советский биолог Юрий Филипченко в 1923 году с нескрываемым сожалением писал: "Нельзя не признать, что за последнее время подбор плодовитости принял в человеческом обществе совершенно нежелательный и опасный характер... Падение рождаемости особенно резко бросается в глаза среди представителей наиболее образованного, культурного и талантливого слоя. Неизбежным результатом этого (результатом, который не раз имел уже место в истории) должно явиться понижение качества расы и вытеснение её другими".
Конечно, то, что описал Филипченко - падение рождаемости среди элиты - на самом деле является всеобщим историческим законом. В той степени, в какой элита заражает всё общество своими "ценностями", падение рождаемости захватывает и другие социальные слои. Но дело отнюдь не в "качествах расы" (в Латинской Америке, наиболее бедной и революционной части "белого" мира, та же самая "раса" до сих пор сохраняет, как известно, высокую рождаемость), а в качествах социальной элиты.
* * *
8. Итак, мы подошли к некоторым выводам. Что же такое революция? Это смена общественных элит.
Китайцы обозначают слово "революция" иероглифами "смена мандата Неба". По их традиционным представлениям, Небо выдаёт "мандат" верховному правителю или династии. Но такой мандат не вечен, рано или поздно он исчерпывается, и тогда наступает эпоха его "смены" - революция.
Общий смысл революции неплохо выразил Николло Макиавелли, которого трудно назвать революционером: "Элиту, которая противостоит народу, надо устранить и заменить элитой, представляющей народ"...
А о значении революций в истории он писал: "Добрые деяния происходят от доброго воспитания, доброе воспитание от хороших законов, а хорошие законы от тех самых смут, которые многие безрассудно осуждают. Эти смуты никогда не вредили общему благу".
Настоящая революция всегда искореняет старую, утонувшую в роскоши, кастовых привилегиях и сословном эгоизме паразитическую "элиту". Пришедшая ей на смену новая элита, в формировании которой ключевую роль играют пассионарии, прежде всего обеспечивает высочайшую социальную мобильность. Элита сознательно ограничивает свои потребности, зато её подвижность и способность осуществлять масштабные исторические проекты резко возрастают. Общество получает мощное ускорение, новую "закваску", "дрожжи" для своего развития, которых хватает, как минимум, на столетие или дольше...
Владимир Ульянов в 1917 году говорил своим товарищам: "Революция - это локомотив истории. И мы - его машинисты".
Чтобы поезд истории двигался вперёд, ему необходим локомотив. Чтобы управлять локомотивом, необходимы машинисты...
