Надежда Низовкина
Уже четверо суток
мы находимся в Новомихайловском - после полутора месяцев крымской эпопеи.
Природа иная, вокруг поля бегают и по-детски стонут шакалы, мелькают летучие
мыши, каждую ночь приходится немножко стрелять. Ощущение, что сели в машину
времени и переместились назад. Снова завалы, во фронтовом режиме двигающаяся
техника, едкая пыль и отрешенная работа по(д)топленцев. Они еще, так же, как
когда-то в Крымске, не ожидают всей дикости беспредела, который им предстоит.
Задача, которая
здесь предстоит правозащитнику, иная – предупреждать, но часто уже оказывается
поздно. Комиссия уже приходила, уже заставила все подписать, уже ушла, не
оставив ни копии акта, ни фамилий сотрудников. Прошло всего несколько дней,
многие в юридическом смысле еще и не опомнились, а хищные комиссии уже собирают
свою жатву по накатанной схеме. За потопом следует насилие над всем населением,
и феодальные порядки полностью меняют представление о времени. Время может
катиться назад – вот вся философия.
Что же говорят
новомихайловские жители? Их топили два предыдущих года, но слегка, и сегодня
опять звучит знакомое: такого никогда не было, было сантиметров пятьдесят...
Говорят, русло реки не чистили, сирены по окраинам не слышали вообще, в центре
– только за 15 минут до начала.
А что же
приходится им отвечать? Предупреждать о том, что они ничего не должны
подписывать, не прочитав, требовать копии актов у комиссий и спрашивать
фамилии-звания всех должностных лиц, а если есть замечания – писать их прямо в
актах, даже если вырывать будут из рук? Оказывается, поздно: много чего уже
подписали, потому что «кто ж нас спрашивал?» Из Крымска сделали полигон, где
отработали весь план от и до, поэтому здесь надо ждать тех же административных
методов. Все то, что ниже будет написано про Крымск, – это еще не полная
правда, но даже в нее трудно поверить бедным новомихайловцам.
Так что же
осталось в Крымске? В крымском суде два блокпоста из приставов, и войти в него
попросту нельзя, они не пустят и вертушки закрыты. Очереди небольшие, но
истерия создается искусственно: пускают только по одному. Нам, представителям,
туда вход воспрещен как в присутствии заявителей, так и в их отсутствие, так
как у приставов есть какая-то внутренняя инструкция. На просьбу показать ее, поправляются:
«Ой, то есть устная инструкция». Во время этого диалога начинают внезапно
хватать за локти и одновременно вопить: «Не трогайте мою руку!» Затем
принимаются обыскивать вещи и объясняют: «Вы сюда прибыли с недоброй целью. Без
вас все было так тихо и спокойно».
Так вместо
обыкновенной канцелярии, где за одну минуту должны регистрироваться исковые
заявления, в суде теперь устроена «приемная», в которую описанным образом
блокируется вход. При том, что для регистрации заявления требуется только один
секретарь и никакого «приема». Прием – это разговор, а не место регистрации
входящих бумаг. Но это в теории, а здесь граждан разгоняют словами: «Уйдите,
тут водят арестованных». И их действительно таскают на наручниках,
показательно, сквозь очередь.
На каждом из этих
блокпостов каждому посетителю вручается документ под названием «Расписка.
Приложение №1 к Регламенту организации СМС-извещений участников судебных
заседаний в судах Краснодарского края». Кто ее не подпишет, того отказываются
впускать и принимать у него заявления. Расписка следующая:
«Я... согласен
(согласна), что уведомления о подготовке к судебному разбирательству, судебных
заседаниях, в том числе в суде первой, апелляционной, кассационной и надзорной
инстанциях, по гражданскому делу №... будут направлены мне... на мой номер
мобильного телефона SMS-сообщением... С момента поступления электронной
повестки (извещения) от... суда (судебного участка) на мой электронный ящик или
SMS-уведомления от абонента... я считаюсь извещенным...»
Внимание, об
электронном ящике до того в расписке ничего не говорилось!
Иными словами,
никаких эсэмэсок никому приходить не будет (это все равно что СМС-оповещение о
наводнении уже после оного), а повесток тоже не будет, поскольку человек сам за
это расписался. В итоге все судебные заседания пройдут в отсутствие заявителей,
и это еще будет представляться как «отсутствие волокиты». А люди подписывают
такие бумаги даже не от неграмотности – от страха, и чтобы заявление вообще
приняли, а суд вообще состоялся! Следует назвать фамилии этих иуд, то есть
приставов: Ефремов Андрей Викторович, Башкатов Андрей Георгиевич, Плашинда
Татьяна Ивановна.
Подобным же
образом ведут себя нотариусы, когда необходимо заверить доверенность от
кого-нибудь из жителей. Единственный нотариус в Крымске точно так же впускает к
себе только заявителя (неграмотного потопленца) одного, без того, кому он
доверяет, затем из-за двери доносится отвязный вопль купленного нотариуса,
который давит на посетителяь - какую-нибудь бабушку. За доверенность запрашивает
2 тысячи рублей, вчетверо дороже положенного. Нотариус в соседнем Абинске тоже
рассуждает на тему «вы с недоброй целью приехали в Крымск», а все
конфиденциальные вопросы решает только в коридоре, при многочисленной очереди.
Впрочем, за услуги запрашивает только вдвое больше положенного, а после долгих
обсуждений закона о нотариате соглашается на установленную таксу – 500 рублей.
Вывод очевиден: все схвачено, но сила хватки прямо пропорциональна расстоянию.
В крымской
межрайонной прокуратуре, как и во всех во всех штабах, жалобы не регистрируются
непосредственно при подаче, заявляют: у нас штампиков нет. Необходимо звонить
через три дня и «узнавать входящий номер». Зато на двери есть золотая табличка
«приемная генерального прокурора РФ». Но стоило прийти вместе с заявителем, как
обходительный помощник прокурора, Вербицкий Андрей Станиславович, лично сходил
куда-то и поставил сакральный входящий номер – №1. Весь Крымск превращен
сначала в морг, а потом в канцелярию, и за все это время первая из всех жалоб
зарегистрирована только после нашего прихода!
Другую жалобу
вообще не приняли только потому, что ее уже пытались подать, после чего на
жалобе пришлось написать: «Не была зарегистрирована в нарушение п.2.3.8.
Инструкции по делопроизводству в органах и учреждениях прокуратуры»... На все
ответ один: кидайте в ящик, а если напишете в жалобе что-то про нарушения
прокурорской канцелярией – мы вам и в ящик не позволим кинуть!
Отсутствие
штампиков побудило бы кого-нибудь из мастеров перформанса устроить какую-нибудь
смехотворную акцию, типа «подайте гуманитарку приемной генпрокурора». Но это
где-то в Москве, а в этом проклятом краю нет сил даже усмехнуться, осталась
только усталая боль. Потоп за потопом, обман за обманом – это уже не только не
смешно, но даже и не страшно.
«Ассоциация
юристов России», дающая бесплатные консультации в комфортабельном офисе, тоже
продала душу дьяволу. Сначала они звонили и уговаривали нас перейти к ним и
«работать по общей базе», тогда как они и приехали-то позже нас, зато у них
офис, отдельная приемная в церкви, компьютер и «наработанная база»! Когда мы
уклонились от этого заманчивого предложения, в отношении нас началась деза.
Населению они говорят, что мы, во-первых, давно уехали в Москву (а мы ни разу
не выезжали из региона), во-вторых, обещаем неправду насчет Европейского суда.
Этот суд, говорят юристы из Ассоциации, он по правам человека, а не по такой
гражданской ерунде! То есть умышленным затоплением города и массовым
административным обманом государство прав человека не нарушило? Они говорят:
вот если бы была доказана вина государства, тогда бы вы могли жаловаться, а так
смиритесь. Но кубанцы люди хитрые и стремятся сверить полученные советы по
разным источникам. В настоящий момент многие уже разочаровались в этой ассоциации.
Есть и бесплатные
юристы, предоставляемые прокуратурой. Они и не представляются независимыми, а
суть одна: штампованные иски без какой-либо индивидуальной информации по делу,
без аргументов, по типу: «Заявителю Х комиссия БТИ вынесла решение о капитальном
ремонте. Заявителю Х это не нравится, поскольку он хочет признания его дома
аварийным». Но ни слова о том, что комиссий на самом деле было три и первые две
признавали его аварийным. А третья комиссия увидела свидетельство о праве
собственности на землю и поменяла дважды принятое решение. Поскольку бесплатный
сыр, то есть юрист от администрации, этих фактов в иске не указал, пришлось
вдогонку подавать дополнение к исковому заявлению.
Вообще такова
система: если земля приватизирована, ее не заберешь для муниципальных нужд,
поэтому с владельца нечего взять. Ему назначают капремонт. Если земля
муниципальная, такой же саманный (глиняный) дом по соседству признают
аварийным, чтобы воспользоваться землей.
Странная логика у
властей, но мотивы понятны. Если в «зоне подтопления» нельзя строить новый дом
на старом месте, то почему можно ремонтировать затопленный дом? А если на этом
месте жить можно, то почему нельзя на этой земле строиться? Очевидно, практика
«комиссий» подтверждает изначальное мнение народа: наводнение было сделано для
того, чтобы забрать у жителей их землю. Кстати, после наводнения
приватизировать эту землю уже нельзя.
Кроме того, стало
известно, что жилье в Краснодаре и Новороссийске, куда людей возили смотреть
новые квартиры, им так и не выдадут. Только в Крымске – и все дела. Это при
том, что многие уже отдали задаток; видимо, это связано с тем, что в Крымске
вообще никто не захотел оставаться, началась миграция. Говорят, что застройщики
в этих крупных городах просто отказались строить дома по стоимости, которую
администрация занизила.
Где подставные
юристы, там и подставные диагнозы у врачей, даже у сочувствующих. Еще бы,
статистику портить нельзя, ведь за легкий и средний вред здоровью назначена
компенсация 200 тысяч рублей, за тяжкий 400 тысяч, а выплаты по этой статье
единичны. Вот пример: у 12-летней Эльзары началось кровотечение в ночь
наводнения. Через несколько дней, не оказав ей никакой помощи, ее отправили в
лагерь, несмотря на протесты матери. В лагере приступ повторился, но гинеколог,
осмотрев девочку, скорую не вызвал. Отлежавшуюся в лагере, ее увезли только на
следующий день, но уже не в реанимацию - ведь «все прошло». В обычной палате
она лежала в опасном для жизни состоянии, никого к ней не пускали. Главное –
статистика! Затем говорят: «Вы все норовите списать это на наводнение. С
мальчиками спала?» Со скромной кавказской девочкой удалось пообщаться напрямую.
Врачей вспоминает без обид, потому что еще не понимает подоплеки. Иными
словами, врачи кое-когда и лечат, но причину заболевания не указывают и любой
ценой обходятся без реанимации.
Появляются новые
сведения. Те пострадавшие, которые все же получили компенсации, за это давали
«подписку о неразглашении количества трупов». Подписку о том, что их оповещали
о наводнении, – это просто само собой. Но многие в ответ показали фигу и
остались без компенсации. В поселке Утриш погибло одних узбеков 80 человек. Они
работали на стройке, жили в подвале, и их на ночь всегда запирали. Ну, узбеки
же все-таки, вдруг сопрут что-то у благословенной Кубани? Вот и потонули. Если
из 170 вычесть 80 гастарбайтеров, то получится, что утонуло всего 90 коренных
кубанских старушек 1920-х годов рождения. А это, как говорится, уже победный
результат!
Что тут еще
прибавить? Что в лагерь всю последнюю неделю приезжали из уголовного розыска с
центром "Э" и нас прятали всем миром? Что от безысходности
приставленные менты украли у лагеря генератор, а потом приставили к нашей
палатке служебно-розыскную собаку под номером 120? Что я уже полтора месяца
кашляю пылью, а для «профилактики инсульта» в связи с непрерывным шумом в
голове мне давали по 10 таблеток глицина за раз? Что одного выезда на море на
трое суток хватило для прекращения кашля, а по возвращении все началось заново?
Это называется
«давно уехали в Москву» Вот эта полевая работа почти рекордно непрерывного
срока? С исковыми заявлениями, зачастую написанными от руки в гнилых развалинах
дворов, после того, как жителей уже обманули юристы-предатели?
Мы перелетели
через угрозыск и через болезнь, через провокации и усталость - и оказались в
прошлом. В этом прошлом такое же феодальное право, но улицы еще не вылизаны и
телекамер нет. Это Новомихайловск. Это машина времени. Что ждет благословенную
Кубань и другие полигоны? Что ждет нас? Новая правда и годы ожиданий, пока не
выкопают братские могилы в Славинске и в Анапе, пока не взломают двери
канцелярий и контор, пока мы сами не превратимся в пепел, который придется
искать кому-то другому.
Добро пожаловать
в прошлое! Время, назад!