Дмитрий СТАРИКОВ
Постялтинская
политическая система была разрушена в конце 90-х, и это имело результатом
уничтожение, зачастую кровавое и необратимое, - СССР и Югославии.
Нравственные
нормы той эпохи были установлены Нюрнбергским трибуналом. Само его учреждение
перешагивало основной догмат римского права (насчёт недопустимости применения обратной силы закона), оставил
открытым выбор цели новым (не воюющим) человечеством, но совершенно чётко
установил абсолютное зло. Не сопряжённое, не обсуждаемое, не подлежащее. Как
абсолютный ноль по Кельвину. - Нацизм.
С той или иной
степенью категоричности были запрещены и символика нацизма, и оправдание его. В
том числе и путём сравнения других, преступных и отталкивающих, действий
субъектов международных отношений, с действиями нацистов. Точнее: сравнения-то
зачастую проводились, в т. ч. и публично. Но не ПРИравнения. Они остались лишь
в гражданских проповедях прежнего Солженицына и в писаниях мелких, хотя и
всегда опасных местечковых националистов. Обычное же бытовое употребление всего
этого недопустимого и неподлежащего, увы, было так же неискоренимо, как
отправления к чёрту, дьяволу, шайтану и т.д. внутри вполне правоверных членов
сообщества. Как матерная ругань.
Так, на уровне
перепалки и остался бы, наверное, "абажурный" скандал между Гозманом
и Скойбедой, если бы не два обстоятельства.
Первое: после
вполне искренней (я в этом убеждён), но неудачной попытки ввести СССР в
западное сообщество, как в своё время Германию и Японию, англо-американцы
начали новую, пока холодную, войну за новый (как с Польшей XVIII в.) раздел
России и её порабощение. Особенно после прихода Путина, который этому
противодействует. Видя, что период полной беззащитности Россией уже пройден и
не имея никаких электоральных возможностей привести "своих" к власти,
ставка делается на дискредитацию и десакрализацию, по-русски - обгаживание
истории, религии, праздников, в т. ч. и святого для всякого русского и
советского дня 9-го мая. На фоне многих омерзительных акций, приуроченных к этому
дню, заявление какого-то Гозмана, очередной раз приравнявшего нацистов к тем,
кто их уничтожил, не обратило бы на себя
особого внимания, если бы не яростная, так же "подпадающая",
"ответка" журналистки Скойбеды насчет абажуров.
И в этом второе
обстоятельство: как не прекратилась холодная война установлением у нас
демократии и разгромом коммунистов, так не снят и еврейский вопрос
установлением той же демократии, в т. ч. свободы выезда и возвращения. И
понятно, почему каждый день 9-го мая сопровождается "приступом" этой
болезни.
Вторая мировая в
лице Гитлера поставила перед каждым из вовлечённых народов этот трижды
постыдный вопрос. И многие люди (из "коренных") не любили и не любят
вспоминать, как они на него отвечали. Не забыть послевоенную трамвайную перебранку
"вы на ташкентском фронте сражались!" - "а вы дома сидели,
ждали, когда немцы придут!". Перед одними оккупация ставила вопрос
УСТРОЕНИЯ жизни в новых условиях, перед другими - её СПАСЕНИЯ. С какой
гадливостью вспоминаешь ранее слышанное вживую и прочитанное теперь в
сегодняшних "демократических" газетах что-нибудь типа: "а чего,
разница какая? Те грабили и эти грабили. Ну, зато церкви открыли, по две коровы
разрешали держать, вот один фриц шоколадкой угостил и т. д. Можно считать таких
быдлом, анчоусами, кем угодно. Но как не понять, что это не патологические
злодеи, это та хлябь, которая составляет, увы, бОльшую часть человечества, как
вода - большую часть земной поверхности. Что из такой хляби тоже выковываются
воины-победители. И то, что один и тот же народ не победил в Первую мировую и
победил во Вторую - зависело от того, кто им командовал. А почему-то те умники,
которые с закатыванием глаз живописуют сотни тысяч уходивших в плен в начале
войны - вдруг, как пьяные матросы соответствующие нецензурные слова,
горлодёрствуют: "СМЕРШ, штрафбат, заградотряды" и т.д., как будто в
тех, лежащих за пределами любых возможных решений, условиях можно было победить
без мер исключительных и таких в том числе.
А что же, таких
простых, но совсем не патриотических представителей самой толщи народа нельзя
понимать и прощать? - Да нет, необходимо примириться как с данностью. Такой же,
как то, что жители Псковщины, пробывшие в оккупации 3 года, отнюдь не выглядели
после войны измождённей жителей Ярославщины, вообще немцев не видевших.
(Напоминать ли тоже не видевших их ленинградцев?!).
К этим любителям
баварского пива из соответствующей сегодняшней очереди, хотя очередей за пивом
вроде тоже нет уже, применимы, кажется, все осудительные слова русского языка.
Но всё-таки не слово "подлецы". И вспомним, что для большинства
блокадников-русских сдача города означала "жизнь", а
блокадников-евреев - смерть.
А каким же
другим, более мягким словом назвать тех, кто просто не существовал бы без тех,
кто нет, не просто привёл к победе их страну, а конкретно их спас от
уничтожения. Как умел и как только и было возможно. И эти "те"
включились в дурной бедлам, если бы за тот народ, который считают
"своим", - нет, не за российский и не за израильский, а за какие-то
награды за работу грязную и подлую.
"Лучший в
мире" министр финансов Кудрин сохранил долларовую "стабилизационную
подушку", чем спас нас от кризиса. - Не знаю, не экономист. Но данной Горбачёвым и с такой радостью нами
полученной, и так нами ценимой демократической или либеральной подушкой, в
вопросах СМИ прежде всего, наверное, всё-таки придётся поступиться. Иначе
разнесут всё к чертям собачьим. Этим спокойным замечанием заканчиваю весьма не
спокойную статью.
