АЛЕКСЕЙ ДУДКО ОТКРЫТО НАЗВАЛ ФАМИЛИИ СОТРУДНИКОВ ФСБ, ПОДБРОСИВШИХ ЕМУ ОРУЖИЕ И НАРКОТИКИ
26 мая в Таганском суде Москвы прошло очередное заседание по делу Алексея Дудко - блоггера, владельца блога и сайта “Ингушетия.ру”, на котором публиковалась информация о преступлениях и злоупотреблениях марионеточных властей Ингушетии. За это, напомним, в 2008 году ФСБ был убит прежний владелец сайта Магомед Евлоев. В мае 2010 года Алексей Дудко, бывший при жизни Евлоева техническим сотрудником сайта, был задержан милицией и обвинен в хранении оружия и наркотиков, которые “нашли” у него в квартире и при личном досмотре его карманов. При этом уголовное дело было возбуждено не только по 222-й (незаконное хранение оружия) и 228-й (наркотики) статьям УК, но и по 280-й (“публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности”) и 282-й (“разжигание розни либо вражды”). Однако уже в предъявленном обвинении эти статьи отсутствовали, хотя следствие очень интересовалось религиозными, политическими и пр. взглядами и контактами Дудко.
Заседание суда под председательством судьи Натальи Лариной началось с почти 40-минутным опозданием. Были допрошены явившиеся свидетели, первой из которых - специалист технической службы экспертиз при ГУВД Родионова Э.А. На все вопросы она отвечала, что экспертизу по делу проводила не она, а другие эксперты, так что было не совсем понятно, зачем, собственно, ее вызвали. На вопросы адвоката Абусупьяна Гайтаева она ответила, что следы героина на руках и одежде употребляющего его человека зависят от концентрации вещества; но в целом достаточно помыть руки, чтобы уничтожить эти следы. Позднее судьей было оглашено заключение экспертизы, что на руках Дудко следов ни наркотиков, ни взрывчатых веществ не найдено. Судья постановила “обозреть” принесенную Родионовой справку об исследовании “найденных” у Дудко наркотических веществ и зачитала ее вслух. В справке говорилось, что белый порошок в переданном на экспертизу конверте - смесь, содержащая героин и ацетилкодеин.
Начало экспертизы, обозначенное в этой справке, - 2-50 ночи, окончание - 3-50 утра. Дудко, задержанный, согласно протоколу, в 2-45 ночи, попросил приобщить справку к материалам дела и заметил, что она, видимо, была заготовлена заранее, т.к. за 5 минут невозможно было бы упаковать порошок в конверт, заклеить, опечатать и доставить на экспертизу, которая, по словам одного из свидетелей, делается только на Петровке, 38, в ГУВД Москвы. Поэтому, по словам Дудко, справки и не оказалось в деле. Вопросы адвоката Гайтаева, пытавшегося выяснить у Родионовой, что означает термин “смесь” и сколько должно быть самого наркотика, чтобы порошок считался смесью, были сняты судьей.
Далее был допрошен свидетель Николай Турухин - студент, бывший понятым при задержании Дудко. Он рассказал, что примерно в час ночи с тремя друзьями пошел гулять в районе метро “Таганская”, они заблудились, искали дорогу к метро, и тут вдруг к ним подошел сотрудник милиции, предложил поучаствовать в некоем важном деле и повел за собой. Он описал также процесс досмотра самого Дудко и его машины. Однако при допросе подсудимым и его адвокатом свидетель явно путался в деталях и постоянно ссылался на то, что прошло много времени и он уже не помнит подробностей, - в частности, на вопрос о времени задержания ответил только: “Ночью”. На вопрос, в каком звании был подошедший к ним милиционер, ответил, что в армии не служил и в погонах не разбирается; вскоре же со слов свидетеля оказалось, что милиционер был вообще в штатском. Якобы Турухин видел и то, как открыли автомобиль Дудко, - хотя, по словам владельца, дверцы там закрываются особым образом и открыть их снаружи постороннему было бы невозможно. Что было найдено в багажнике - вспомнить он не смог, на лежащем на земле в наручниках Дудко “не видел” ни крови, ни смятой одежды, ни грязи и следов избиения, а на следствии вообще сказал, что насилие к Дудко не применялось. На вопрос о том, слышал ли он заявления Дудко при изъятии, что наркотики ему подброшены, сказал, что как подбрасывали, не видел, видел только как изымали, потому и поставил подпись под протоколом. Марку машины, на которой их с друзьями якобы подвозили домой после подписания протокола, он также не смог вспомнить. Судья достаточно часто перебивала подсудимого и снимала его вопросы, в частности - заранее (оптом) сняла все вопросы о найденной в машине религиозной литературе, которые подсудимый хотел задать свидетелю. Характерен ответ Турухина на вопрос судьи, верно ли указанное в протоколе время досмотра: “Точно не помню, но если мы подписали протокол, то все было записано верно”.
Следующим был допрошен свидетель Алексей Шебалов, оперативный сотрудник, проводивший “изъятие” наркотиков у Дудко. Он рассказал, что ночью выехал в составе опергруппы на Яузскую набережную по приказу дежурного по ГУВД Москвы, не имея понятия, что там случилось. Предложил Дудко выдать запрещенные предметы, тот ответил, что у него их нет; после чего Шебалов лично извлек из его карманов сперва нож в ножнах и флэш-накопитель, а потом - пакет с героином. На вопрос, были ли среди присутствовавших сотрудники ФСБ ответил, что удостоверений ФСБ ему никто не предъявлял, сколько было людей - не мог назвать даже приблизительно, как и Турухин. Порошок был запечатан и отправлен на экспертизу, причем, по словам Шебалова, не в ОВД “Таганский”, там экспертизы не проводятся, а именно в ГУВД Москвы. Дудко, по словам Шебалова, сразу же заявил ему, что пакет подброшен, но тот не отреагировал, поскольку, мол, по его опыту так говорят в подобных случаях все задержанные, и все сказанное Дудко, понятыми и пр., указано в протоколе досмотра. Сотрудники ОВД “Таганский” Тимофеев, участковый Купченко (который, по словам Дудко, и подбросил ему пакет) Шебалину неизвестны. Следов грязи на одежде Дудко Шебалин тоже не заметил: освещение, мол, было недостаточное. Увозили ли Дудко при нем, не видел. Сколько длилась процедура, вспомнить не смог. Во сколько их вызвал оперативный дежурный - тоже. Вопрос о том, почему местная милиция не может досмотреть задержанного без вызова опергруппы, оказывается, даже не приходил ему в голову. Вспомнить точно, какой именно документ предъявил ему Дудко, тоже не смог, как и то, из паспорта ли он узнал фамилию Дудко, или же тот назвался сам. В общем, у свидетеля Шебалова наблюдались такие же провалы в памяти, вымученность ответов и путаница в показаниях, как и у предыдущего свидетеля. Как выяснилось из слов Дудко, он просил взять других понятых, в частности, сторожа из близлежащего гаража. На это Шебалов отказал и в суде обосновывал свой отказ тем, что, мол, уже были эти понятые, они, мол, были трезвы (!), а Дудко якобы хотел привлечь к досмотру понятых, выгодных ему...
Затем в ходе допроса свидетеля судья огласила протокол личного досмотра Дудко, хотя зачитать его хотел сам подсудимый. Из дальнейшего допроса выяснилось, что о том, кто именно вел видеозапись досмотра, свидетель не знает, самой записи не видел. Нож он изъял для “экспертизы”, хотя Дудко и показывал ему сертификат соответствия, а на вопрос, почему была изъята “флэшка”, не являющаяся запрещенным предметом, ответил замечательно: “Не исключалось, что на ней имеется какая-то информация”.
После часового перерыва заседание продолжилось вопросом судьи к сторонам: работать дальше без неявившихся свидетелей или отложить заседание до их явки? Подсудимый и его адвокат просили обязательно доставить этих свидетелей, но судья предпочла мнение прокурора и постановила работать без свидетелей, а в конце заседания сказала, что больше вообще никаких свидетелей вызывать и добиваться их явки не будет - разве что те соизволят прийти сами.
Далее она стала оглашать имеющиеся в деле материалы, в том числе - рапорты сотрудников таганской милиции Тимофеева и Купченко еще от марта 2010 года о том, что якобы Дудко руководит целой преступной группой, занимающейся сбытом наркотиков и “экстремистской деятельностью” (хорошее сочетание!), угрожающей безопасности государства. Также были оглашены многочисленные справки - об отсутствии у Дудко физических повреждений при задержании, о результатах срезов с его ногтей, протокол осмотра машины, рапорт Тимофеева о внутреннем паспорте Дудко, якобы выписанном ему в Игнушетии, рапорты о том, что Дудко якобы ведет “ночной образ жизни”, имеет связи с радикальными исламскими течениями, устроил у себя в квартире их штаб, там же редактирует сайт и блог “Ингушетия.ру, и вообще - является страшным “экстремистом” и “террористом”. В деле находились постановления и протоколы обысков в квартире Дудко, на чердаке его многоквартирного дома (часть чердака была оборудована им с друзьями под жилое помещение) и в гараже; протокол его задержания и “обнаружения” наркотиков, выписка из домовой книги, а также постановление о проведении обыска в его квартире, по якобы срочной надобности следствия, уже после задержания Дудко.
Подсудимый комментировал эти документы по ходу их оглашения. В частности, он отметил, что постановлением о проведении обыска в то время, когда сам он уже был в СИЗО, следователь выдала карт-бланш тем, кто будет там “искать”. По его словам, на судью при принятии этого решения открыто давили ФСБ-шники; а, как рассказала ему жена, сотрудник ФСБ в ночь задержания Дудко пришел к ней в квартиру, она по глупости впустила его, и он, не зажигая света, что-то делал там впотьмах; а через полчаса пришел с обыском и были “обнаружены” наркотики и боеприпасы.
Никаких паспортов, по словам Дудко, на его имя в Ингушетии не выписывалось, это полная чушь. Все россказни о руководимой им “группировке” “радикальных исламистов” - бред, а просто - посмотрели по номерам телефонов, с кем он общался за последнее время, и из них сколотили “группировку”. С кавказцами, по его словам, Дудко общается хотя бы в силу того, что его жена - ингушка, но ничего криминального в этом общении нет, а то, что он мусульманин (и чем особенно интересовалось и следствие, и спрашивал прокурор на заседании суда), он никогда не скрывал. Так же, как, заметил Дудко, и начальник местной милиции, и даже прокурор являются частично кавказцами, - не криминально ли, мол, общение с ними?
Были оглашены также протоколы обысков на квартирах Рогова (второй обвиняемый по делу, находящийся под подпиской о невыезде) и Коновалова (свидетель, старинный друг Дудко). У Рогова были найдены боеприпасы, и он дал показания, что принес их Дудко, - благодаря чему, видимо, и остался на свободе. А проводя обыск в жилище Базоркина (названного брата Дудко), сотрудник ФСБ, который его проводил, по словам подсудимого, просто использовал свое служебное положение, чтобы вести старые личные счеты с этой семьей.
При оглашении постановления о назначении и заключения химической экспертизы вещества, изъятого у Дудко, подсудимый заметил: по версии следствия, в кармане и в квартире у него находилась одна и та же наркотическая смесь. Но еще ДО проведения “выяснившей” это экспертизы, в Останкинском суде, избиравшем меру пресечения, ему УЖЕ было сказано, что порошки совпадают, - т.е., это явно свидетельствует о заранее спланированной провокации. Если человек употребляет героин, то следы непременно должны быть, а ему засунули пакет в карман на 2 минуты, перед самым “обнаружением”, потому их и нет; да потом еще в Таганском ОВД предлагали выпить кока-колы, в которой тоже был растворен героин, - тогда бы экспертиза обнаружила его и в крови обвиняемого. Это стремление посадить его Дудко однозначно объяснил тем, что из-за дружбы с покойным Евлоевым его считали чем-то вроде опасного “террориста” м всерьез думали, что сервер “Ингушетии.ру” он держит у себя дома или на чердаке (тогда как реально сервер расположен в США).
Также Дудко выдвинул версию, согласно которой участковый Купченко, писавший на него ложные доносы и подложивший ему при задержании героин, был в сговоре с его родным братом Сергеем Дудко, который со своей женой давно пытается любыми путями отобрать у Алексея его комнату в занимаемой семьей квартире. Алексей Дудко начиная с марта 2009 года написал о готовящемся против него преступлении (в т.ч. оклеветании его как “террориста”, возможном подбросе оружия/ наркотиков, и т.п.) три заявления в Таганскую прокуратуру, но ответа не получил. В связи с этим в конце заседания он ходатайствовал перед судом об истребовании этих документов из прокуратуры (которая вроде как потеряла их и не предъявляет ни следствию, ни теперь суду) и ОВД; вызове как свидетеля зам. прокурора Яны Фомичевой, под расписку принимавшей у него эти заявления; и вынесении судом частного определения в адрес Таганской прокуратуры. Однако в частном разговоре после окончания заседания адвокат Гайтаев не согласился с “семейной” версией причин ареста Дудко, подтвердив, что основной причиной интереса к нему ФСБ-шников было их убеждение, что мусульманин Дудко, друживший с Евлоевым, унаследовавший от него “Ингушетию.ру” и связанный с кавказскими мусульманами, представляет политическую опасность для московского империализма в его войне с Имаратом Кавказ и как-либо может поддерживать справедливую борьбу кавказцев. Семья же, по словам адвоката, подвергалась давлению ФСБ и была использована “конторой” для осуществления грязной провокации с арестом Дудко.
Про найденные у него на квартире тротиловые шашки без детонатора подсудимый сказал, что они 80-х годов выпуска и уже изымались по другим уголовным делам, после чего, вместо положенного уничтожения, были подброшены ему, а уже затем - быстро уничтожены по постановлению следствия, - чтобы нельзя было их дополнительно исследовать. К тому же комната, в которой их нашли, по решению суда Дудко не принадлежит. Про отсутствующий детонатор в рапорте об обнаружении шашек сказано, что он есть, а сам рапорт не удается получить.
Под конец заседания подсудимый, кроме приобщения к делу заявлений в прокуратуру, частного определения в ее адрес и вызове свидетеля Фомичевой, заявил еще ряд ходатайств. Он потребовал прежде всего вызвать на допрос в качестве свидетелей сотрудников ФСБ Барахоева Альберта Бексултановича и Иванова Александра Михайловича, т.к. именно они организовали (по заказу его родственников на коррупционной основе, как считает подсудимый) его задержание и помещение в СИЗО - дабы он не смог участвовать в гражданском процессе по разделу квартиры, деньги за которую должны быть разделены между Сергеем Дудко, Ивановым и Барахоевым. Именно Иванов, по словам Дудко, был тем человеком, которого впустила в квартиру его жена, он оставил там в темноте 6 тротиловых шашек, а через полчаса явился с обыском (при котором никого даже не впускали в обыскиваемую комнату, а только подавали стоящим в коридоре сотрудникам “найденные” там боеприпасы). Адвокат ходатайствовал также о приобщении к делу дисков с видеозаписями досмотра Дудко (на что судья заявила, что это, мол, не относится к делу!), а также о вызове в качестве свидетелей следователя Шупаловского, ведшего дело; следователя Пахомовой, написавшей по указанию ФСБ-шников, что Дудко сам употребляет героин; и участкового Буянова - в деле есть его рапорт о том, что Дудко, мол, “экстремист” и “террорист”, и надо выяснить, откуда у него такие сведения.
Прокурор также заявил ходатайство - о вызове свидетелем на суд эксперта Трофимова с Петровки, 38. Судья в ответ заявила, что решила больше никого из свидетелей не вызывать, и затем официально постановила: удовлетворить ходатайство прокурора и частично - обвиняемого: запросить ФСБ, работают ли там Иванов и Барахоев; в остальном же - отказать.
Следующее заседание назначено на 1 июня 2011 года.
Соб. инф.
Заседание суда под председательством судьи Натальи Лариной началось с почти 40-минутным опозданием. Были допрошены явившиеся свидетели, первой из которых - специалист технической службы экспертиз при ГУВД Родионова Э.А. На все вопросы она отвечала, что экспертизу по делу проводила не она, а другие эксперты, так что было не совсем понятно, зачем, собственно, ее вызвали. На вопросы адвоката Абусупьяна Гайтаева она ответила, что следы героина на руках и одежде употребляющего его человека зависят от концентрации вещества; но в целом достаточно помыть руки, чтобы уничтожить эти следы. Позднее судьей было оглашено заключение экспертизы, что на руках Дудко следов ни наркотиков, ни взрывчатых веществ не найдено. Судья постановила “обозреть” принесенную Родионовой справку об исследовании “найденных” у Дудко наркотических веществ и зачитала ее вслух. В справке говорилось, что белый порошок в переданном на экспертизу конверте - смесь, содержащая героин и ацетилкодеин.
Начало экспертизы, обозначенное в этой справке, - 2-50 ночи, окончание - 3-50 утра. Дудко, задержанный, согласно протоколу, в 2-45 ночи, попросил приобщить справку к материалам дела и заметил, что она, видимо, была заготовлена заранее, т.к. за 5 минут невозможно было бы упаковать порошок в конверт, заклеить, опечатать и доставить на экспертизу, которая, по словам одного из свидетелей, делается только на Петровке, 38, в ГУВД Москвы. Поэтому, по словам Дудко, справки и не оказалось в деле. Вопросы адвоката Гайтаева, пытавшегося выяснить у Родионовой, что означает термин “смесь” и сколько должно быть самого наркотика, чтобы порошок считался смесью, были сняты судьей.
Далее был допрошен свидетель Николай Турухин - студент, бывший понятым при задержании Дудко. Он рассказал, что примерно в час ночи с тремя друзьями пошел гулять в районе метро “Таганская”, они заблудились, искали дорогу к метро, и тут вдруг к ним подошел сотрудник милиции, предложил поучаствовать в некоем важном деле и повел за собой. Он описал также процесс досмотра самого Дудко и его машины. Однако при допросе подсудимым и его адвокатом свидетель явно путался в деталях и постоянно ссылался на то, что прошло много времени и он уже не помнит подробностей, - в частности, на вопрос о времени задержания ответил только: “Ночью”. На вопрос, в каком звании был подошедший к ним милиционер, ответил, что в армии не служил и в погонах не разбирается; вскоре же со слов свидетеля оказалось, что милиционер был вообще в штатском. Якобы Турухин видел и то, как открыли автомобиль Дудко, - хотя, по словам владельца, дверцы там закрываются особым образом и открыть их снаружи постороннему было бы невозможно. Что было найдено в багажнике - вспомнить он не смог, на лежащем на земле в наручниках Дудко “не видел” ни крови, ни смятой одежды, ни грязи и следов избиения, а на следствии вообще сказал, что насилие к Дудко не применялось. На вопрос о том, слышал ли он заявления Дудко при изъятии, что наркотики ему подброшены, сказал, что как подбрасывали, не видел, видел только как изымали, потому и поставил подпись под протоколом. Марку машины, на которой их с друзьями якобы подвозили домой после подписания протокола, он также не смог вспомнить. Судья достаточно часто перебивала подсудимого и снимала его вопросы, в частности - заранее (оптом) сняла все вопросы о найденной в машине религиозной литературе, которые подсудимый хотел задать свидетелю. Характерен ответ Турухина на вопрос судьи, верно ли указанное в протоколе время досмотра: “Точно не помню, но если мы подписали протокол, то все было записано верно”.
Следующим был допрошен свидетель Алексей Шебалов, оперативный сотрудник, проводивший “изъятие” наркотиков у Дудко. Он рассказал, что ночью выехал в составе опергруппы на Яузскую набережную по приказу дежурного по ГУВД Москвы, не имея понятия, что там случилось. Предложил Дудко выдать запрещенные предметы, тот ответил, что у него их нет; после чего Шебалов лично извлек из его карманов сперва нож в ножнах и флэш-накопитель, а потом - пакет с героином. На вопрос, были ли среди присутствовавших сотрудники ФСБ ответил, что удостоверений ФСБ ему никто не предъявлял, сколько было людей - не мог назвать даже приблизительно, как и Турухин. Порошок был запечатан и отправлен на экспертизу, причем, по словам Шебалова, не в ОВД “Таганский”, там экспертизы не проводятся, а именно в ГУВД Москвы. Дудко, по словам Шебалова, сразу же заявил ему, что пакет подброшен, но тот не отреагировал, поскольку, мол, по его опыту так говорят в подобных случаях все задержанные, и все сказанное Дудко, понятыми и пр., указано в протоколе досмотра. Сотрудники ОВД “Таганский” Тимофеев, участковый Купченко (который, по словам Дудко, и подбросил ему пакет) Шебалину неизвестны. Следов грязи на одежде Дудко Шебалин тоже не заметил: освещение, мол, было недостаточное. Увозили ли Дудко при нем, не видел. Сколько длилась процедура, вспомнить не смог. Во сколько их вызвал оперативный дежурный - тоже. Вопрос о том, почему местная милиция не может досмотреть задержанного без вызова опергруппы, оказывается, даже не приходил ему в голову. Вспомнить точно, какой именно документ предъявил ему Дудко, тоже не смог, как и то, из паспорта ли он узнал фамилию Дудко, или же тот назвался сам. В общем, у свидетеля Шебалова наблюдались такие же провалы в памяти, вымученность ответов и путаница в показаниях, как и у предыдущего свидетеля. Как выяснилось из слов Дудко, он просил взять других понятых, в частности, сторожа из близлежащего гаража. На это Шебалов отказал и в суде обосновывал свой отказ тем, что, мол, уже были эти понятые, они, мол, были трезвы (!), а Дудко якобы хотел привлечь к досмотру понятых, выгодных ему...
Затем в ходе допроса свидетеля судья огласила протокол личного досмотра Дудко, хотя зачитать его хотел сам подсудимый. Из дальнейшего допроса выяснилось, что о том, кто именно вел видеозапись досмотра, свидетель не знает, самой записи не видел. Нож он изъял для “экспертизы”, хотя Дудко и показывал ему сертификат соответствия, а на вопрос, почему была изъята “флэшка”, не являющаяся запрещенным предметом, ответил замечательно: “Не исключалось, что на ней имеется какая-то информация”.
После часового перерыва заседание продолжилось вопросом судьи к сторонам: работать дальше без неявившихся свидетелей или отложить заседание до их явки? Подсудимый и его адвокат просили обязательно доставить этих свидетелей, но судья предпочла мнение прокурора и постановила работать без свидетелей, а в конце заседания сказала, что больше вообще никаких свидетелей вызывать и добиваться их явки не будет - разве что те соизволят прийти сами.
Далее она стала оглашать имеющиеся в деле материалы, в том числе - рапорты сотрудников таганской милиции Тимофеева и Купченко еще от марта 2010 года о том, что якобы Дудко руководит целой преступной группой, занимающейся сбытом наркотиков и “экстремистской деятельностью” (хорошее сочетание!), угрожающей безопасности государства. Также были оглашены многочисленные справки - об отсутствии у Дудко физических повреждений при задержании, о результатах срезов с его ногтей, протокол осмотра машины, рапорт Тимофеева о внутреннем паспорте Дудко, якобы выписанном ему в Игнушетии, рапорты о том, что Дудко якобы ведет “ночной образ жизни”, имеет связи с радикальными исламскими течениями, устроил у себя в квартире их штаб, там же редактирует сайт и блог “Ингушетия.ру, и вообще - является страшным “экстремистом” и “террористом”. В деле находились постановления и протоколы обысков в квартире Дудко, на чердаке его многоквартирного дома (часть чердака была оборудована им с друзьями под жилое помещение) и в гараже; протокол его задержания и “обнаружения” наркотиков, выписка из домовой книги, а также постановление о проведении обыска в его квартире, по якобы срочной надобности следствия, уже после задержания Дудко.
Подсудимый комментировал эти документы по ходу их оглашения. В частности, он отметил, что постановлением о проведении обыска в то время, когда сам он уже был в СИЗО, следователь выдала карт-бланш тем, кто будет там “искать”. По его словам, на судью при принятии этого решения открыто давили ФСБ-шники; а, как рассказала ему жена, сотрудник ФСБ в ночь задержания Дудко пришел к ней в квартиру, она по глупости впустила его, и он, не зажигая света, что-то делал там впотьмах; а через полчаса пришел с обыском и были “обнаружены” наркотики и боеприпасы.
Никаких паспортов, по словам Дудко, на его имя в Ингушетии не выписывалось, это полная чушь. Все россказни о руководимой им “группировке” “радикальных исламистов” - бред, а просто - посмотрели по номерам телефонов, с кем он общался за последнее время, и из них сколотили “группировку”. С кавказцами, по его словам, Дудко общается хотя бы в силу того, что его жена - ингушка, но ничего криминального в этом общении нет, а то, что он мусульманин (и чем особенно интересовалось и следствие, и спрашивал прокурор на заседании суда), он никогда не скрывал. Так же, как, заметил Дудко, и начальник местной милиции, и даже прокурор являются частично кавказцами, - не криминально ли, мол, общение с ними?
Были оглашены также протоколы обысков на квартирах Рогова (второй обвиняемый по делу, находящийся под подпиской о невыезде) и Коновалова (свидетель, старинный друг Дудко). У Рогова были найдены боеприпасы, и он дал показания, что принес их Дудко, - благодаря чему, видимо, и остался на свободе. А проводя обыск в жилище Базоркина (названного брата Дудко), сотрудник ФСБ, который его проводил, по словам подсудимого, просто использовал свое служебное положение, чтобы вести старые личные счеты с этой семьей.
При оглашении постановления о назначении и заключения химической экспертизы вещества, изъятого у Дудко, подсудимый заметил: по версии следствия, в кармане и в квартире у него находилась одна и та же наркотическая смесь. Но еще ДО проведения “выяснившей” это экспертизы, в Останкинском суде, избиравшем меру пресечения, ему УЖЕ было сказано, что порошки совпадают, - т.е., это явно свидетельствует о заранее спланированной провокации. Если человек употребляет героин, то следы непременно должны быть, а ему засунули пакет в карман на 2 минуты, перед самым “обнаружением”, потому их и нет; да потом еще в Таганском ОВД предлагали выпить кока-колы, в которой тоже был растворен героин, - тогда бы экспертиза обнаружила его и в крови обвиняемого. Это стремление посадить его Дудко однозначно объяснил тем, что из-за дружбы с покойным Евлоевым его считали чем-то вроде опасного “террориста” м всерьез думали, что сервер “Ингушетии.ру” он держит у себя дома или на чердаке (тогда как реально сервер расположен в США).
Также Дудко выдвинул версию, согласно которой участковый Купченко, писавший на него ложные доносы и подложивший ему при задержании героин, был в сговоре с его родным братом Сергеем Дудко, который со своей женой давно пытается любыми путями отобрать у Алексея его комнату в занимаемой семьей квартире. Алексей Дудко начиная с марта 2009 года написал о готовящемся против него преступлении (в т.ч. оклеветании его как “террориста”, возможном подбросе оружия/ наркотиков, и т.п.) три заявления в Таганскую прокуратуру, но ответа не получил. В связи с этим в конце заседания он ходатайствовал перед судом об истребовании этих документов из прокуратуры (которая вроде как потеряла их и не предъявляет ни следствию, ни теперь суду) и ОВД; вызове как свидетеля зам. прокурора Яны Фомичевой, под расписку принимавшей у него эти заявления; и вынесении судом частного определения в адрес Таганской прокуратуры. Однако в частном разговоре после окончания заседания адвокат Гайтаев не согласился с “семейной” версией причин ареста Дудко, подтвердив, что основной причиной интереса к нему ФСБ-шников было их убеждение, что мусульманин Дудко, друживший с Евлоевым, унаследовавший от него “Ингушетию.ру” и связанный с кавказскими мусульманами, представляет политическую опасность для московского империализма в его войне с Имаратом Кавказ и как-либо может поддерживать справедливую борьбу кавказцев. Семья же, по словам адвоката, подвергалась давлению ФСБ и была использована “конторой” для осуществления грязной провокации с арестом Дудко.
Про найденные у него на квартире тротиловые шашки без детонатора подсудимый сказал, что они 80-х годов выпуска и уже изымались по другим уголовным делам, после чего, вместо положенного уничтожения, были подброшены ему, а уже затем - быстро уничтожены по постановлению следствия, - чтобы нельзя было их дополнительно исследовать. К тому же комната, в которой их нашли, по решению суда Дудко не принадлежит. Про отсутствующий детонатор в рапорте об обнаружении шашек сказано, что он есть, а сам рапорт не удается получить.
Под конец заседания подсудимый, кроме приобщения к делу заявлений в прокуратуру, частного определения в ее адрес и вызове свидетеля Фомичевой, заявил еще ряд ходатайств. Он потребовал прежде всего вызвать на допрос в качестве свидетелей сотрудников ФСБ Барахоева Альберта Бексултановича и Иванова Александра Михайловича, т.к. именно они организовали (по заказу его родственников на коррупционной основе, как считает подсудимый) его задержание и помещение в СИЗО - дабы он не смог участвовать в гражданском процессе по разделу квартиры, деньги за которую должны быть разделены между Сергеем Дудко, Ивановым и Барахоевым. Именно Иванов, по словам Дудко, был тем человеком, которого впустила в квартиру его жена, он оставил там в темноте 6 тротиловых шашек, а через полчаса явился с обыском (при котором никого даже не впускали в обыскиваемую комнату, а только подавали стоящим в коридоре сотрудникам “найденные” там боеприпасы). Адвокат ходатайствовал также о приобщении к делу дисков с видеозаписями досмотра Дудко (на что судья заявила, что это, мол, не относится к делу!), а также о вызове в качестве свидетелей следователя Шупаловского, ведшего дело; следователя Пахомовой, написавшей по указанию ФСБ-шников, что Дудко сам употребляет героин; и участкового Буянова - в деле есть его рапорт о том, что Дудко, мол, “экстремист” и “террорист”, и надо выяснить, откуда у него такие сведения.
Прокурор также заявил ходатайство - о вызове свидетелем на суд эксперта Трофимова с Петровки, 38. Судья в ответ заявила, что решила больше никого из свидетелей не вызывать, и затем официально постановила: удовлетворить ходатайство прокурора и частично - обвиняемого: запросить ФСБ, работают ли там Иванов и Барахоев; в остальном же - отказать.
Следующее заседание назначено на 1 июня 2011 года.
Соб. инф.
